Заметки кладоискателя. Выпуск №5 - Александр Косарев

Заметки кладоискателя

Выпуск №5

Александр Григорьевич Косарев

© Александр Григорьевич Косарев, 2017

ISBN 978-5-4483-8752-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сокровище дровяного склада

Мы сами пишем сценарий своей жизни. Сделай свой увлекательным…

В какие только места не заносила меня страсть к поискам старинных сокровищ! Сколько городов, стран, болот, пустынь и озёр были мною изучены и отработаны с применением всевозможных поисковых технологий и аппаратуры. А уж со сколькими людьми я вёл разговоры о кладах всех размеров и эпох…, их вообще не сосчитать. Но, честно сказать, из всей этой громады самой разной информации больше всего мне запомнилась история о действительно необычном кладе, которую поведал мне бывший одноклассник, с которым я поддерживаю дружбу уже более полувека. И больше всего мне в его пространном повествовании понравилось то, что для открытия просто грандиозного клада, заложенного московским домовладельцем во времена НЭПа, был использован всего один поисковый инструмент – обычный колун.

Пусть простят меня читатели, но посвящать их в данную кладоискательскую быль я буду достаточно медленно, с множеством, казалось бы, совершенно несущественных подробностей. Но поверьте бывалому поисковику, во многих моих поисковых приключениях решающую роль сыграли именно мелочи. Впрочем, хватит уже вступительных речей, пора передать слово основному рассказчику.

«Эту историю рассказала мне моя бабушка – Татьяна Петровна Мозгачёва в далёком 1961 году. Немногие теперь помнят, что именно в апреле того года вся наша страна праздновала первый полёт в космос Юрия Гагарина. Мы, мальчишки, конечно тоже не могли пройти мимо этой животрепещущей темы. Частенько собираясь на чердаке старинного деревянного особняка, расположенного в Малом Головине переулке, наша компания мечтала о предстоящей взрослой жизни. Там мы взахлёб спорили о будущих полётах на иные планеты и прочих в ту пору фантастических проектах. Но когда аргументы заканчивались, возвращались к чисто мальчишечьим развлечениям – копались в мусоре сильно захламлённого чердака, воображая себя опытными кладоискателями.

Из всей нашей компании повезло только Борису Эйку, ведь именно он однажды на самом деле отыскал большой керамический сосуд, на дне которого лежали пять царских монет достоинством по 15 рублей. Не споря, мы решили разделить их поровну, поскольку нас тоже было пятеро. Но Борис (т.к. он был самый старший из нас) захотел предварительно почистить сильно закопченные монеты. Заодно он хотел продемонстрировать их своему деду как доказательство его, несомненно удачного «чердачного» подвига.

Это происшествие случилось в среду, а уже в пятницу меня вызвали прямо с урока в учительскую, где у окна сидели все мои сотоварищи по чердачным приключениям, а за столом напротив еле-еле уместился грузный дядька в сером свитере и сильно измятом коричневом пиджаке. Все мы тогда учились в школе №610, которая стояла на углу Малого Головина переулка и улицы Сретенка. Она и сейчас расположена на том месте, где прежде высился православный храм, снесённый в начале 30-х годов прошлого века.

Так вот, тот мужчина в мятом пиджаке оказался оперативником из самого МУРа (Московский уголовный розыск)! Он долго расспрашивал нас о том, где, кто и сколько каждый нашёл монет. Затем попросил проводить его на то самое место, где был найден этот кладик. Однако присутствовавший при допросе завуч разрешил ему взять только двоих из нас в качестве провожатых. В общем, показывать чердак пошли я и Борис. С большим трудом протиснувшись в окошечко над входным крыльцом, оперативник долго копался в чердачном мусоре, поднимая тучи едкой пыли. Тщательно перетряхнув все найденные по ходу дела горшки и прочие ёмкости, работник МУРа напоследок наказал нам никому не рассказывать про нашу находку и только после этого разрешил идти по домам.

Едва он скрылся из глаз, как я накинулся на Бориса с обвинениями в предательстве нашего кладоискательского сообщества. Но тот клялся и божился в том, что никакой милиции лично он ничего не говорил. Вскоре выяснилось, что когда мой приятель притащил закопченные монеты домой и принялся отчищать их на кухне керосином, то их увидел его дед – старый будёновский вояка. Недолго думая, он сгрёб монеты в карман и отправился с ними (от греха подальше) в ближайшее (61-е) отделение милиции. Дежурный прямо при нём сообщил о находке в МУР, откуда пообещали на следующий же день прислать своего дознавателя…

Разумеется, сохранить в тайне столь необычайное происшествие я не мог и со всех ног помчался к своей бабушке, с которой всегда делился своими детскими секретами и проблемами. Она внимательно выслушала мой сбивчивый рассказ и после этого коротко упомянула о том, что во время войны (ВОВ) в подвале нашего дома №3 (корп. 2) был найден куда как более грандиозный золотой клад. Но далее никаких подробностей не последовало, и весь остаток дня я упорно размышлял о том, чьё же это могло быть золото, и почему его нашли именно во время войны?

Вечером того же дня, когда к бабушке приехала её подруга Алевтина Илларионовна, с которой она училась ещё в царской гимназии, я решил раскрутить её на несколько большую откровенность. Вскипятил на кухне чайник и принёс его старым подругам в качестве этакой невинной взятки. Заодно (расставляя на столе чашки, вазочки с конфетами и баранками), я словно бы случайно упомянул о том, что вся шестикомнатная коммунальная квартира, некогда целиком принадлежала моей бабушке. Это было в те славные времена, когда дедушка ещё работал управляющим на ткацкой фабрике в г. Лодзь (совр. Польша, а ранее – Российская Империя). Расчет был на то, что воспоминания о «старых» временах постепенно выведут застольный разговор и на историю о «военном» кладе. Однако на все мои попытки направить воспоминания в нужном направлении, бабушка реагировала весьма раздраженно, и не сиди рядом с нами её старая подруга, я бы никогда не узнал, как развивалась та история.

– Ну, Танюша, что ты его так шпыняешь, – вступилась за меня Алевтина Илларионовна, – расскажи Мишутке ещё раз о тех событиях, ведь с тех пор уже почти двадцать лет как прошло!

– Хорошо, Аля, расскажу, – сдалась бабушка, – но только ради тебя, поскольку не привыкла тебе отказывать.

Я подлил ей ещё чая в чашку, и она начала свой пространный рассказ, который я перескажу своими словами.

Раньше наш дом в Малом Головине переулке состоял как бы из трёх отдельных строений – двух кирпичных корпусов по четыре этажа в каждом и деревянного особняка между ними. В особняке жил бывший хозяин этих доходных домов. Дом, в котором проживала бабушка, а позже и я сам с родителями, выходил своим фасадом в переулок и имел два подъезда… Дома эти, хотя и были самыми рядовыми, но оказались определённым образом связаны и с общероссийской историей. В первом подъезде нашего корпуса в своё время проживал писатель Антон Павлович Чехов, с которым моя бабушка была хорошо знакома и даже приглашала тогда ещё молодого литератора к себе на обед. А он, в свою очередь, подписал ей несколько своих книг, часть из которых сохранилась и поныне.

Корпус №2 располагался во дворе, и расстояние между двумя этими домами не превышало 15-и метров. Так что летом соседей из противоположного дома было не только хорошо видно, но и прекрасно слышно. Дома изначально имели печное отопление, а газ туда провели лишь в 1947 году. А суперсовременное (по тем временам) паровое отопление обустроили лишь в 1955-м. Поэтому до 55-го все обитатели наших домов активно пользовались огромным дровяным хранилищем, которое располагалось в глубоком каменном подвале нашего дома. Туда, вниз, вела очень крутая бетонная лестница, устроенная в торце дома, как раз напротив бревенчатого особняка бывшего владельца всех окрестных построек.

Дверь в подвал была обшита прочным листовым железом и запиралась на мощный засов с огромным висячим замком. Единственный ключ от него хранился у нашего управдома. Именно этот человек при необходимости каждый раз отпирал подвал, а заодно и следил за тем, чтобы пришедший за топливом жилец брал поленья только из своего личного отсека. Об этом месте мне хочется рассказать более подробно, поскольку в нашем рассказе именно подвалу принадлежит особая роль.

Дровяной склад имел очень высокий потолок, не менее 4-х метров. По всей длине он был разделён на множество отсеков, сделанных из мощных брусьев, где на стеллажах лежали поленья. Поскольку все квартиры в доме были коммунальными, то каждое личное хранилище жильца было подписано и иной раз даже запиралось собственной дверью. Около лестницы, по словам бабушки, много лет лежал огромный валун довольно правильной формы, на котором жители дома обычно кололи слишком крупные чурбаки перед тем, как поднять их наверх…